Часть интервью с Робертом Трухильо журналу Juice (сентябрь 2006 года). Интервью брал Джефф Хоу (Jeff Ho), владелец Zephyr Skates, и один из основателей команды Z-Boyz (на фото - справа). В оригинале интервью очень длинное, это практически биография Роберта, изложенная за несколько часов. Здесь - последняя его часть о том, как Роберто оказался в Metallica.
JH: Металлика связалась с тобой, когда ты играл у Оззи и предложила пройти прослушивание?
RT: Да, это так, но самое смешное, что это предложение тоже пришло через серфинг. Потому что Керк и я, мы имели одного общего знакомого по серфингу. Этот общий приятель и привез Керка в Лос-Анджелес, чтобы показать ему пару местных местечек. Керк и несколько его приятелей приехали в автобусе, таком, доме на колесах. Они перемещались по берегу и разбивали лагерь то тут, то – там, и катались по волнам. Начали с Доквейлер, потом переместились в Эль Порто, потом двинулись дальше по побережью округа в сторону Малибу. У них получилась экскурсия где-то на неделю. Я был знаком с Керком прекрасно, потому что у нас было несколько совместных туров Suicidal и Metallica в 93-м и 94-м годах. Но я его не видал с того времени и контакта не поддерживал.
И тут мы встретились снова, и поводом к тому послужил серфинг, и это было здорово. Мы абсолютно не говорили о музыке, о группах, ни об Оззи, ни о Металлике. Все наши интересы сошлись в том, чтобы торчать в океане. После этого случая, Керк подался обратно на север, а через восемь месяцев позвонил мне. Точнее – оставил мне запись на автоответчике, я был как раз на Таити. Она была такого содержания: «Роб, привет. Это Металлика. Приезжай с нами поджемовать, чувак! Нам охота на тебя посмотреть!»
Вообще-то я как раз хотел отложить отъезд с Таити со среды на пятницу, у моего приятеля в Сан Франциско был день рождения. Но следующей фразой Керка было: «Приезжай, скажем, в понедельник». Я понятия не имел, как играть их песни. В голове мелькнули отрывки из пяти или шести их песен, но они не складывались вместе. Я понятия не имел, как я буду проходить это прослушивание. Но в течение дня я уже был в Лос-Анджелесе. Вот так неожиданно случилось.
JH: Невероятно.
RT: Первое прослушивание было реально интересно. Оно проходило два дня, причем в первый день мы просто тусовали, более ничего. Где-то с одиннадцати утра до одиннадцати вечера. Я просто ошивался в студии и смотрел как они записывают песни для St Anger. Так вышло, что мне пришлось заново познакомиться с группой. Под конец вечера, уже на автостоянке, Ларс сказал: «Как на счет по пивку?» Это было странно, потому что я знал, что он самая большая шишка в группе, типа босс. Я ответил: «Окей, по пивку, так по пивку».
И это «по пивку» мы закончили где-то около пяти утра. А это не совсем то, что хотелось бы делать перед тем, как начать музицировать, но они всё равно устроили этот «круглый стол». По мне, в таком состоянии любая форма человеческой коммуникации была уже невозможна. Я был Самым главным лузером века. Я не мог даже говорить. Похмелье было ужасное. Однако, я мог думать, но это были мысли: «Я не могу говорить. Не дай Бог мне с кем-нибудь сейчас заговорить». Я забился в угол комнаты, нашел какую-то табуретку, уселся на ней и повторял: «Парни, мне плохо. У меня всё болит. Сорри, но если я вам в группе не нужен, то и фиг с ним».
JH: (Смеется) Тебе так хотелось, чтобы тебя оставили в покое?
RT: Ну да, это был такой, очень жёсткий сценарий, потому что все люди сейчас знают, что Джеймс сейчас вообще трезвенник. А в том самый момент он был ещё более серьёзен относительно своего трезвого образа жизни. И все вокруг, в общем-то, тоже не выглядели бухими.
JH: Он просто не хотел, чтобы кто-нибудь пытался сбить его с пути, споить, например.
RT: Точно так. И вот он – я! Повелитель виски, понимаешь. Я вытащил свою задницу из-за этого круглого стола и пошел болтать с бас-гитарным техником. Я не принес инструмент с собой, но у них там было несколько гитар, и я взялся их попробовать. Я вроде нашел какой-то свой звук, но говорить по-прежнему внятно не мог. И в таком состоянии мы начали вместе играть. Однако, всё прошло очень гладко, просто на удивление гладко. Я думаю, причина моего беспокойства была в том, что я разволновался накануне.
JH: (Смеётся)
RT: Я видел видео тех парней, которых они прослушали. Почти все выглядели наложившими в штаны. А мне было абсолютно пофигу и я был настроен в духе: «Окей, давайте сыграем».
JH: Типа давайте выпотрошим всё дерьмо?
RT: Я сразу сказал: «Давайте самую быструю песню, я подхвачу» И мы начали Battery. Вот так прошло мое первое прослушивание. Хорошо так прошло. После того, как мы сыграли, Джеймс подошел ко мне, попытался заговорить. Он спроси что-то типа: «Что ты делаешь?» А я – в ответ: «Не знаю. Хочу домой и отвалиться нафиг». Он поржал и уточнил: «Не не не. Что ты делаешь в музыке? Какие у тебя проекты сейчас?» А я ему заяснил ещё раз что я вообще собираюсь домой и хочу завалиться спать. Я был в полном ауте. Через несколько месяцев, они перезвонили мне и пригласили на повторную прослушку. Вот так я вступил в группу официально, но, по-моему, они всё решили ещё в первый раз.
JH: Ты знаешь, что они сделали документальный фильм “Some Kind of Monster”, и там есть твое прослушивание. Это первое или второе?
RT: Это, как раз, первое, угашенное. Это был Трухильо в последней стадии развития персонажа Воин Виски. Ни больше, ни меньше. Иногда я смотрю эту запись и ржу, как ненормальный, а иногда я готов плакать. Я не хочу вносить в свою жизнь зависимости от нелепого давления обстоятельств. Но как-то у меня получается находить в себе силы их преодолеть. Надо потрудиться с удвоенной силой, когда тебе нужно сделать то, что ты должен сделать. Я был готов соскочить, но всё-таки сделал это. Было страшно и я готов был наложить в штаны, как теперь вспоминается.
JH: (Смеётся) По крайней мере ты спокойно можешь говорить об этом. Ты, по крайней мере честен перед самим собой на этот счет.
RT: Я могу спокойно говорить об этом и могу поделиться этим фактом с миром. Это же было на самом деле и нет в этом ничего особенного. Это то же самое, как я рассказываю о Suicidal Tendencies, о вызове, об Оззи и о Металлике, о дне, когда меня попросили вступить в группу. В тот же день, я понял, что теперь буду жить в Сан Франциско. Я был в ЛА лишь дважды за три недели, пока работал с Металликой. Моя жизнь изменилась. Я работал над новыми песнями Металлики, над материалом для нового альбома, причем мне приходилось ещё и работать над их старыми номерами, с самого 83 года до сегодняшнего дня. Это очень напряженно. Домашняя работа, масса работы в студии, всё это было как огромный ком. А Металлика – это не та группа, в которой можно расслабляться. Чем меньше времени для расслабона, тем лучше. Давление изнутри – это уже следующий уровень. Мой первый концерт с Металликой был в тюрьме Сан Квентин.
JH: Прелестно. И как это было?
RT: Перед концертом всё же был 20-минутный расслабон, может чуть меньше. И вот я уже перед толпой. Парни мне сказали что-то типа: «Эй, Роберт, йеа, вот сейчас ты на самом деле в нашей группе. Йоу, мы играем в Сен Квентин. Поехали!». Я ответил, что всё нормально. Это тоже показали в фильме, там одна из песен с St Anger. Мы играем для заключенных. На следующий день были «Иконы МТВ» в честь Металлики, это был мой второй концерт.
Мы играли попурри из песен Металлики. Камеры работали всё время, это было абсолютно живое выступление. Ещё раз я понял, что группа не любит расслабонов. Мы играли без остановки это попурри, протяженностью около 45 минут несколько раз, пока оно не было, наконец, отснято. К счастью для меня, я старательно выполнил все домашние задания. Я хорошо поработал над материалом накануне.
Моя цель, с такой группой, как Металлика, это работоспособность на следующем уровне, я такого даже не мог представить с любой другой группой раньше. Когда я говорю работа – это и интервью, и фотосессии, и съёмки на видео, и записи, попытки изучить уже пройденное, закрепить, пытаться сыграть что-то новое, что можно было бы вынести на суд зрителей и группы на концерте. Ты никогда не знаешь, нужно это или нет, потому что если Металлика играет песню, то она обязательно будет записана. И ты вовсе не хочешь быть тем парнем, который может пустить весь этот поезд под откос.
Надо всегда вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до этих парней. И так и сейчас продолжается. Они привычные к такому дерьму. Это – их мир. Для меня это тоже вызов – удержаться с ними в обойме. Сейчас, когда я в группе уже несколько лет, уже хочу их превзойти. И это удерживает меня в группе. Я пытаюсь идти на шаг вперёд
JH: Когда это было? Когда ты участвовал в конкурсе?
RT: Первое было в ноябре 2002 года. Это когда я нажрался. Второе было сразу после Нового года, 3 января 2003.
JH: А когда тебя приняли официально?
RT: В начале февраля они позвонили мне и сказали, что есть разговор. Я приехал и мне сообщили: «Ну что, парень, ты в группе».
JH: А ты как отреагировал, когда тебе сообщили, что ты принят в Металлику?
RT: Я помню, это было в воскресенье. Я был на обеде с Хлоей, звонок пришел около шести вечера. Звонил Ларс: «Раз ты в группе, то у нас тут будет фотосессия, и тебе следует сниматься». Я подумал «Круто. Они хотят, чтобы я принимал участие». Я посчитал, что это должно произойти, ну, скажем, через несколько дней. А Ларс сказал: «Сегодня будешь тут?» У меня челюсть отпала: «Сегодня?.. Конечно, да, я буду сегодня, окей.» Ужин я так и не доел, побросал барахло в чемодан и выдвинулся в LAX, взял билет до Сан Франциско и прилетел.
И по дороге размышлял, что, мол, вот и поменялась моя жизнь. И теперь я дышу и живу в этом мире Металлики и делаю то, что я должен делать.
